Лечебное бессознательное

[annum_per_annum]

"Врачи не рекомендуют заниматься самолечением, и многие этому совету следуют. Однако дикие животные, к которым добрый доктор Айболит спешит только в сказке, вынуждены полагаться исключительно на себя.

В 1978 году американский эколог Дэниэл Янсен предположил, что травоядные позвоночные могут использовать содержащиеся в растениях биологически активные вещества для поправки здоровья. С тех пор сделано много наблюдений подобного рода, главным образом на человекообразных обезьянах. Шимпанзе, бонобо и гориллы целиком глотают жесткие колючие листья разных растений. Из кишечника эти листья выходят непереваренными. Исследователи полагают, что обезьяны используют листья как щетку, отскребающую кишечник от червей. Шимпанзе, живущие к югу от Сахары, поедают горькую сердцевину маленького тоненького деревца вернонии Vernonia amygdalina. У вернонии сладкие листья, но обезьяны предпочитают горькую часть растения, которая содержит биологически активные вещества, обладающие многими полезными свойствами, в том числе и глистогонными.

Французские исследователи из Национального музея естественной истории наблюдали за дикими шимпанзе, обитающими в национальном парке Кибале (Уганда). Они обнаружили, что обезьяны едят корни и листья множества растений, из которых не менее 35 известны в традиционной медицине как средства борьбы с кишечными паразитами, кожными инфекциями, заболеваниями дыхательных путей и репродуктивной сферы. Непонятно, что могло вызвать такое поведение животных, ведь большинство
этих растений не вкусны и не питательны. Трудно представить себе, что шимпанзе объелись какими-нибудь лечебными корешками, а потом заметили, как им полегчало. Тем не менее обезьяны каким-то образом постигли свойства лекарственных растений и передают эти знания друг другу. Наблюдая за их поведением, ума набираются и местные жители. А у исследователей в результате сложилось впечатление, что фитотерапия доступна только животным с высокими когнитивными способностями, что позволяет им наблюдать, учиться, запоминать и принимать верные решения.

Впечатление оказалось обманчивым. Наблюдения показали, что к помощи лекарственных растений прибегают многие виды животных, в том числе и беспозвоночные, причем такие, у которых вряд ли есть когнитивные способности. Но установить факт самолечения в полевых условиях крайне сложно. Да, больное животное жует какие-то растения, однако на то ведь оно и травоядное. Надо еще доказать, что от этих трав ему стало лучше или без них было бы хуже. Кроме того, как муравей, муха или гусеница понимают, что им нужно лечиться?

Ученые из Университета Уэсли (США) под руководством Майкла Сингера предположили, что самолечение животных — проявление адаптивной пластичности, то есть способности приноровиться к внезапно изменившейся ситуации. Адаптивная пластичность не требует осознанных действий. Если это так, то самолечение должно удовлетворять нескольким условиям. Его программа реализуется не постоянно, а включается в ответ на заболевание, например заражение паразитом. Кроме того, самолечение должно быть полезно больному животному, а здоровому вредить. Тут можно позволить себе аналогию с человеком, которому прописали антибиотики. Они вредны, поскольку убивают жизненно необходимую микрофлору, но при серьезной инфекции приходится идти на жертвы, чтобы выздороветь.

Имея в виду эти теоретические предпосылки, исследователи протестировали пищевое поведение бабочек-медведиц Grammia incorrupta в ответ на заражение смертельным для них паразитом ежемухой Exorista mella. Муха откладывает яйца в тело гусениц, и развивающиеся в нем личинки губят насекомое. Известно, однако, что гусеницы усваивают непитательные растительные токсины, пирролизидиновые алкалоиды, которые накапливаются в «крови» и покровах гусениц.

Исследователи поместили собранных в природе гусениц в пластиковые чашки и кормили бумажными кружочками, пропитанными алкалоидом или раствором сахарозы. Взвешивая бумажки, можно определить, сколько гусеница съела. Оказалось, что зараженные гусеницы вдвое охотнее поглощали алкалоиды, чем сахарозу, причем растительные токсины повышали их устойчивость к паразиту. Отравленные алкалоидом личинки ежемухи гибнут на ранней стадии, и зараженные ими гусеницы выживают. Но токсин есть токсин, когда его приходится поедать здоровым гусеницам, они умирают чаще, чем те, которым дают сахарозу. Таким образом, пищевое поведение G. incorrupta полностью соответствовало представлению о самолечении как проявлении адаптивной пластичности. Кстати, пример с гусеницами бабочек-медведиц интересен еще и тем, что после атаки паразита они не искали какое-то специальное средство, а просто увеличили потребление растений, которые и так входят в их рацион.

Все мы, посетители поликлиник, знаем, как важна профилактика. Программа самолечения животных предусматривает и такую возможность.

Швейцарские ученые под руководством Филиппа Кристи (университет Лозанны) обнаружили, что лесные муравьи Formica paralugubris тащат в гнезда крошки затвердевшей смолы. Такое поведение исследователи наблюдали и в полевых, и в лабораторных условиях. Если есть выбор, то насекомые предпочитают смолу, а не веточки или камешки, но только весной и летом, осенью муравьи к смоле безразличны. Смола — дезинфицирующее средство, она тормозит рост бактерий и грибков в муравьином гнезде. В лаборатории экспериментаторы заражали колонии муравьев патогенным для насекомых грибком Metarhizium anisopliae, однако насекомые тащили смолу и в зараженные, и в чистые гнезда с одинаковой частотой. Эти результаты показали, что муравьи собирают смолу неслучайно и скорее в профилактических, чем в лечебных целях.

Специалисты университета Эмори (Атланта, США) отмечают, что плодовые мухи Drosophila melanogaster предпочитают откладывать яйца в гниющие фрукты, в которых идет спиртовое брожение. Личинки дрозофилы охотно поедают дрожжи, растущие на этих фруктах, и этанол им не вредит. Зато он отпугивает ос, желающих отложить яйца в личинки дрозофилы. Если же это случается, личинки ос погибают в проспиртованном теле хозяина. Исследователи не исключают, что и другие организмы могут использовать защитную силу алкоголя.

Зараженные паразитами бабочки-монархи Danaus plexippus пытаются избавить от этой участи свое потомство и откладывают яйца на молочай, сок которого обладает бактерицидными свойствами.

Исследователи из Национального университета Мехико наблюдали популяции домовых воробьев Passer domesticus и мексиканской чечевицы Carpodacus mexicanus, которые гнездились в университетском кампусе. Оказалось, что птички таскают в гнезда сигаретные окурки. В них сохраняется некоторое количество никотина и других компонентов, которые, видимо, отпугивают клещей. Чем больше в гнездах целлюлозы от окурков, тем меньше там паразитов. Исследователи соорудили в гнездах тепловые ловушки для приманивания клещей: батарейка и два нагревательных элемента. В некоторые ловушки помещали окурки, в другие — просто кусочки сигарет, из которых никотин не выделялся. Клещи ползли к источнику тепла и прилипали к клейкой ленте. Спустя 20 минут ловушки убирали и подсчитывали паразитов: к окуркам клещи ползли реже.

Известные случаи самолечения животных обобщили и классифицировали специалисты из Соединенных Штатов и Франции под руководством профессора Марка Хантера (Мичиганский университет). В обзорной статье, опубликованной в журнале «Science» (2013, v. 340, 150—151; doi:10.1126/science.1235824), ученые выделяют собственно лечение, при котором больные особи изменяют поведение, в том числе пищевое, чтобы исцелиться, и профилактическое, когда все животные, как больные, так и здоровые, ведут себя одинаково и принимают меры для предотвращения инфекции, в том числе паразитарной. Терапевтические и профилактические меры можно подразделить по объекту воздействия. В некоторых случаях животные заботятся о себе, как, например, бабуины или гусеницы бабочки-медведицы, в других защищают свое потомство, откладывая яйца в безопасное место. Так что самолечение животных не такое уж и «само». Не только для себя они стараются.

Авторы статьи в «Science» (кстати, это они наблюдали за бабочками-монархами на молочае) уверены, что из факта существования самолечения животных вытекает несколько важных следствий, на которые исследователи пока не обратили должного внимания.

Если лечение снижает жизнеспособность паразита, оно должно влиять и на эффективность его передачи или вирулентность. Есть несколько наблюдений, подтверждающих эту гипотезу. Известно, например, что, когда гусеницы непарного шелкопряда поедают листья, богатые фенольными соединениями, это сокращает передачу вируса полиэдроза и способствует вспышкам численности бабочек.

Развитие программы самолечения животных должно влиять на эволюцию их иммунной системы. Иммунный ответ — дорогостоящее удовольствие, и он не будет развиваться, если животные могут обходиться без него. В некоторых случаях лечение действительно заменяет клеточный и гуморальный иммунный ответы. Например, медоносные пчелы противостоят болезням, собирая растительные смолы с антимикробными свойствами. Свою добычу они приносят в улей, где смешивают в разных пропорциях с воском и получают прополис. Им покрывают внутренние стенки жилища и создают вокруг гнезда своеобразный защитный кокон. Анализ генома медоносной пчелы позволяет предположить, что у нее отсутствуют многие гены, ответственные за клеточный и гуморальный иммунный ответы. Его с успехом заменяет прополис.

И наконец, исследования самолечения животных непосредственно касаются здоровья и питания человека. Сельскохозяйственные животные будут меньше болеть, если дать им возможность позаботиться о себе. Например, многие пчеловоды отбирают семьи, которые не загрязняют соты смолой. В результате медоносные пчелы страдают от инфекционных болезней и паразитов. Если позволить им собирать прополис, это оздоровит пчел.

Кроме того, наблюдения за животными могут привести к открытию новых лекарств, полезных для человека. Собственно, люди издавна учились у животных использовать растения в медицинских целях, да и сейчас учатся. Если вспомнить о растущей устойчивости паразитов и патогенов к синтетическим лекарствам, изучение оздоровительных методов, практикуемых животными, может оказаться весьма перспективным".

Н. Анина, "Химия и жизнь", № 6, 2013