Год за годом...

Мне изюм
Нейдет на ум,
Цуккерброд
Не лезет в рот,
Пастила нехороша
Без тебя, моя душа.

А. С. Пушкин. Из альбома А. П. Керн

"Стихотворная шутка, взятая в качестве эпиграфа, была написана в 1828 году влюбленным поэтом в альбом молодой генеральши Анны Петровны Керн. Семнадцатилетняя красавица Анна Полторацкая была выдана отцом-тираном замуж за пятидесятидвухлетнего генерала Е. Ф. Керна, и вошла в историю литературы благодаря особым отношениям с А. С. Пушкиным и близким знакомством с А. А. Дельвигом, Д. В. Веневитиным , С. А. Соболевским, М. И. Глинкой, Ф. И. Тютчевым, И. С. Тургеневым и другими, столь же примечательными людьми. И если в дневнике о своем муже она написала: «Его невозможно любить – мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо – я почти ненавижу его», то её воспоминания о Пушкине и его окружении наполнены истинным добродушием и симпатией, даже несмотря на то, что эти мужчины не всегда относились к ней с должной почтительностью.

Пушкин посвятил А. П. Керн одно из лучших своих стихотворений «Я помню чудное мгновенье», что, впрочем, не помешало ему через несколько лет их знакомства написать в письме С. А. Соболевскому непозволительную циничную грубость о своих отношениях с влюбленной в него женщиной. В свою очередь Соболевский, который делал попытки, как выражались в те времена, «волочиться» за Анной, видимо, подражая приятелю, тоже отметился нелестным двустишием: «У мадамы Керны // Ноги скверны». Далее.

"Иван Пущин, друг А. С. Пушкина, рассказывал такую историю: «В математическом классе вызвал его [Пушкина] раз Карцов к доске и задал алгебраическую задачу. Пушкин долго переминался с ноги на ногу и всё писал молча какие-то формулы. Карцов спросил его наконец: "Что ж вышло? Чему равняется х?" Пушкин, улыбаясь, ответил: "Нулю!" — "Хорошо! У вас, Пушкин, в моём классе всё кончается нулём. Садитесь на своё место и пишите стихи»".

   "Когда я провозгласил в конце о всемирном единении людей, то зала была как в истерике, когда я закончил — я не скажу тебе про рев, про вопль восторга. Люди […] плакали, рыдали, обнимали друг друга и клялись друг другу быть лучшими, не ненавидеть друг друга вперед, а любить. Порядок заседания нарушился: все ринулись ко мне на эстраду: гранд-дамы, студентки, государственные секретари, студенты — все это обнимало, целовало меня… Вызовы продолжались полчаса.
   Один молодой человек с криком: «Достоевский! Достоевский!» — упал в обморок. Потеряли сознание несколько дам.
   Тургенев […] бросился обнимать меня со слезами, Анненков (известный критик-западник — П.К.) подбежал жать мою руку и цаловать меня в плечо. «Вы гений, вы более чем гений!» — говорили мне оба.

   Но что же, собственно, такого сказал Достоевский? На самом деле тут было чему аплодировать. Федор Михайлович блестяще решил проблему, с которой не справился Иван Сергеевич [Тургенев]: с одной стороны — признать подражательность пушкинской поэзии, а с другой — не отказать русской культуре в самобытности, зрелости и ценности для культур других народов.
   Да, — сказал он, — без сомнения, поэты Европы имели великое влияние на развитие [Пушкина] и сохраняли влияние это во всю его жизнь. Тем не менее даже самые первые поэмы Пушкина были не одним лишь подражанием […] В подражаниях никогда не появляется такой самостоятельности страдания и такой глубины самосознания, которые явил Пушкин.
   Сущность пушкинского творчества, по мнению Достоевского, заключается во «всемирной отзывчивости», то есть в способности к перевоплощению своего духа в дух других народов.
   Даже у Шекспира, — продолжал выступающий, — его итальянцы, например, почти сплошь те же англичане. Пушкин лишь один изо всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность […] Перечтите «Дон-Жуана», и если бы не было подписи Пушкина, вы бы никогда не узнали, что это написал не испанец.
   Именно поэтому Пушкин имеет право называться национальным поэтом, поскольку вот эта самая «всемирная отзывчивость» и есть суть русского характера. Благодаря ей русские способны «снимать противоречия, извинять и примирять различия», инстинктивно стремясь ко всеобщему общечеловеческому воссоединению со всеми племенами великого арийского рода." Полностью.